«Вот они, порождения ночи, похитители трупов, домашние животные Дракулы. Заходите и смотрите на этих дьявольских животных. Грызущие кости, ужасные существа из подземного мира. Словленные всего лишь в четырех милях от замка доктора Франкенштейна и привезенные сюда живыми и дышащими. Расхитители могил. Посланники Дьявола в животный мир. Ползущие и копошащие кладбищенские вредители, угроза спокойствию мертвых. Заключенные живьем внутри хорошо освещенной арены, чтобы вы могли наблюдать и исследовать. Стервятники на поле брани, питаются мертвыми и умирающими солдатами ... » — предложенная реклама для скучной выставки броненосцев, Дон Болес, «Мидвей Шоумен».
После странствований с шоу Битти по Калифорнии, Орегону, Вашингтону, Неваде, Аризоне и Нью-Мексико, цирковой сезон закончился в октябре 1947 года, и Антон был готов исследовать новые стороны жизни. Работа укротителем львом и цирковым музыкантом была достаточно интересна, но он хотел еще расширить свои горизонты, изучить более странные способы зарабатывать деньги.
Он слышал от своих цирковых товарищей о различиях между карнавалом — бродячим цирком — и стационарным цирком. Цирковые люди из стационарного считали, что они создают настоящее искусство, великолепное развлечение для всей семьи по сравнению с дешевыми трюками и сальными шуточками карнавальных номером. Циркачи считали карнавальщиков социопатами, бродягами, маргиналами, которые пытаются убежать от закона или затеряться, совершив какой-то нелицеприятный поступок. Карнавальщики думают, что циркачи — рабы зарплаты и режиссеров, что им хватает только технических навыков, что они только исполнители, и не нуждаются в смекалке и настоящего понимания зрителя.
Это заинтересовало Антона и он нанялся на межсезонную работу в различных парках развлечений на западном побережье, таких как Парк аттракционов «Пайк» в Лонг-Бич, штат Калифорния, где он играл на паровой каллиопе рядом с цирком блох профессора Теобальда. Профессор Теобальд был довольно эксцентричным немецким джентльменом, которому нравилось засучивать рукава и позволять его блохам ужинать на руках. Он возмущался шумной каллиопой ЛаВея, жалуясь, что музыка раздражала его маленьких исполнителей: «Посмотри! Это тревожит моих блох, они не будут выполнять номер правильно». «Он умолял меня играть более мягко: «Вы не может играть на каллиопе мягко, это или громко или никак». Я никогда не мог ему помочь, как бы я ему не симпатизировал».
На карнавале ЛаВей встретился со многими интересными персонажами: Франциско Лентини, который научился получать выгоду из имеющейся у него третей ноги, используя ее, как стул на рыбалке, и он всегда танцевал с самой красивой девушкой на любой танцплощадке, изобретя уникальный вальс, который сделал его центром внимания. «Он был единственным человеком, который танцевал 5/4 всего времени. Чайковский мог бы написать несколько интересных вещей специально для него». Хотя Лентини не жаловался, что был рожденным с тремя ногами, его довольно смущал мизинцеподобный придаток, вырастающий из его третей ноги, и он всегда носил удлиненные носки, чтобы скрыть это. Антону также нравился человек-страус, Иаков Хейльбергер, который освоил рефлексы своего живота так хорошо, что мог заглатывать и извергать объекты по своему желанию. Он был очень культурным еврейским инженером, получившим образование в Берлинском университете, который бежал из Германии, когда нацисты пришли к власти. Маскируя свой интеллект и образование, Хейльбергер ужасал аудиторию, глотая живых мышей, мячи для гольфа, и яйца, из которых вылупливались живые цыплята и выпрыгивали из его рта.
Естественно, там были секс-шоу, замаскированные под видом образовательных лекций о гигиене, чтобы избежать преследований со стороны местного духовенства или полицейских. Доктор Харт играл врача-сексопатолога (который позже стал известен как «Доктор Эллиот Форбс»), ему помогали миловидные девушки в коротких униформах медсестер, которые указывали на различные части человеческого тела на огромных диаграммах. После этого обычно показывали фильмы Крогера Бабба или армейские фильмы, рассказывающие об опасностях вензаболеваний, в комплекте с загнивающими мужскими носами при поздних стадиях сифилиса, которые Антон радостно сопровождал, играя «Клэр де Лун» и другие классические произведения. Обычно К концу фильма многие мужчины, которым обманом были проданы билеты, уже крались к выходу из палатки, оставив попкорн и другие лакомства недоеденными под сиденьями, и клянясь навсегда завязать с сексом.
Антон работал в крупнейших на Тихоокеанском побережье странствующих цирках, таких как «Craft's 20 Big Shows», «West Coast Shows» и «Foley & Burke». Они останавливались рядом с цирками в больших городах, таких как Лос-Анджелес (в небольших городах карнавальщики предпочитали показывать самостоятельные шоу), на сельских ярмарках, на многих родео, на футбольных полях... Это они в основном приносили развлечения к процветающим фермерским общинам в Модесто, Тарлок и Реддинг, и уютным городкам с названиями «Посадка вороны», «Церера», «У воды».
ЛаВей играл на каллиопе или органе, заставляя людей своей музыкой бродить между различными аттракционами — его любимым музыкальным стилем — «выбиватель дерьма», «авиационный завод», «верфь» — «Роли Поли», «Объезд», «Подсолнух», «Нет вакансий», «Дорогой Оки», в дополнение к более стандартным композициям. ЛаВей экспериментировал с различными звуковыми эффектами, встроенными в орган, для использования на карусели: барабаны, гонга, автомобильный сигнал, бубны, свист птиц, топот лошадиных копыт, рога... Всю ту звенящею, неритмичную музыку, наиболее ассоциирующеюся с ярмаркой, запахом попкорна, опилок и сахарной ваты. На платформе были вывешены преувеличенные картины того, что можно было увидеть и испытать в палатках, предоставляя отличное место для просмотра, из которого Антон мог наблюдать вторую, тайную сторону человеческой натуры. Хотя карнавалы были маленькие, яркие полотна, возбуждающая музыка и гротескные экспонаты были объединены, чтобы привлечь сотни любопытных людей из окружающих селений. Все они приходили, одетые в их самые лучшие воскресные наряды, в надежде увидеть что-то интересное, надеясь выиграть что-то особенное, в надежде увидеть то, что они никогда не забудут.
ЛаВея также наняли для игры на органе для путешествующих палаточных христианских проповедников по воскресеньям. «Цирки и карнавалы всегда считались слугами Дьявол в 19 веке, когда они путешествовали в повозках и не одобряющие священнослужители имели реальную власть. Затем проповедники поумнели и поняли, что они могли бы использовать органистов карнавала и толпы, собирающиеся на развлечения, для своей выгоды, они начали терпеть нас в истинно христианской модификации». Введение Бертона Вульфа в Сатанинскую Библию цитирует наблюдения ЛаВея на этих христиан-раз-в-неделю: «Субботним вечером, — вспоминал ЛаВей в одном из наших долгих разговоров, — я видел мужчин, пожирающих взглядами полуголых танцовщиц на карнавале, а в воскресенье утром, когда я играл на органе у палаточных евангелистов на другом конце карнавала, я видел на скамейках тех же самых мужчин с женами и детьми, и эти мужчины просили бога простить их и очистить от плотских желаний. А в следующий субботний вечер они снова были на карнавале иди в другом месте, потворствуя своим желаниям. Уже тогда я знал, что христианская церковь процветала на лицемерии, а человеческая природа находила выход несмотря на все ухищрения, при помощи которой белосветные религии ее выжигали и вычищали».
Парк развлечений работает в овале вокруг ярмарки, с аттракционами, играми, торговлей сувенирами и фастфудом на одной стороне и представлениями на другом конце овала, напротив ворот. Это и есть часть карнавала, где происходят реальные действия — эротические шоу, секс-шоу, шоу уродов, криминальное шоу, выставка заспиртованных диковинок (заказываются непосредственно у «Любопытного Магазина Тэйта» — отпрыски Дьявола — $75; мумифицированные тела — $50...). Внутри палатки с представлениями, Антон играл на органе Хаммонда для всякого рода непристойных танцев.
Вокруг карнавала всегда вращалось много девушек, как работающих, так и приходящих посмотреть представления. «В некоторых карнавальных актах девушек использовали для привлечения внимания. Впрочем, эротичекие шоу и секс-шоу были немного различными. Эротические шоу были вроде путешествующих стриптизов. Девушки выходили на платформу и хвастались своими «сокровищами», завлекая джентльменов пройти внутрь для стриптиза. Это, как правило, стоило 50¢ с человека. И только внутри, они начнут свое шоу, легкую эротику или жесткий стриптиз, в зависимости от того, на что карнавальщикам удалось договориться с местными властями».
«Секс-шоу было немного другим случаем. Именно там предлагалась озорная сценка с врачом и медсестрой, которые под конец скорее всего, портилось «Секретами гигиены» или «Чудом жизни». Именно там мужчины клялись больше никогда не смотреть в сторону сексуальной женщины». ЛаВей объясняет, что ни у одного из карнавальщиков никогда не было интрижек с женщинами-исполнительницами, что это было бы нечто похожее на кровосмешение. По усмотрению ожидалось, что романы будут завязываться с девушками, которые пришли на блеск и пафос карнавала. Откровенные «бабники», однако, были головной болью карнавальных операторов, их классифицировали наравне с «пьяницами» и «проповедниками», и большинство объявлений о вакансиях Billboard (еженедельная газета, освещающая индустрию развлечений на открытом воздухе) просила таких типов «не беспокоить». Антон имел связи с горожанками, которые щеголяли на ярмарке, разряженные в пух и прах, так как это была их единственная возможность «выйти в свет», или местными девушками, по ошибке решившими стать кинозвездами, и их первым шагом было вступление в карнавал как «танцовщицы». Как правило, их хватало только до следующего городка, а затем они сдавались.
Если карнавал приезжал в город, где в местном театре играли «Полуночное Шоу Призраков», ЛаВей пытался помочь играющим «д-ра Зомби», «д-ра Рок» и «д-ра Гробница»", бросая на колени нижних зрителей спагетти и виноград с криками «могильные черви!» и «Глазные яблоки!» с балконов в кромешной тьме провинциальных театров.
Иногда Антон работал на каруселях, или, если оператор ветродуйной дырки в павильоне смеха хотел передохнуть, ЛаВей с удовольствием его подменял. Существовало также шоу «10-в-1», где были представлены все уроды и странные люди: Поглотитель Меча, Голова-Шишка, Резиновый Человек, Стеклопоедатель, Мальчик-Аллигатор, Грейс Макдэниелс — женщина с лицом мула, и Джонни Эк — невероятный получеловек. Как всегда, ЛаВей нашел друзей среди тех, которых общество в целом будет считать изгоями. «Уроды были королями в мире карнавала — они получили признание, которое они никогда не получили бы снаружи. Человеческие странности, естественные уроды, были в гораздо более уважаемом положении, чем ходоки по лезвию, глотатели огня или даже татуированные люди, которые могли научиться своим причудливым талантам или, в случае татуировки, изменить свои тела, чтобы стать отличными. Природные уроды буквально имели специальное право с рождения».
Но больше всего ЛаВей любил работать в Перчаточном Лагере, где собрались все мистики, гадалки, цыганские чтицы по ладони, гипнотизеры и фокусники. Там Антон узнал всевозможные секреты «цыганских трюков». Джо Калгари научил ЛаВея «магическому зрению» — чтение с завязанными глазами текста, скрытого в запечатанном конверте. Джонни Старр, зазывальщик на карнавале, научил Антона играть мудреца в чалме, сидя за столиком, в то время как симпатичная девушка собирала сложенные сообщения от зрителей, приносила их на платформу и бросала в чашу из мутного кристалла. Когда письма попадали в чашу, они падали вниз по желобу прямо в руки ЛаВея под сценой, затем Антон вскрывал их, светил на них фонариком и показывал текст через увеличительные линзы, чтобы Старр увидел его на сцене. Шоумен в тюрбане чудесным образом читал именно то, что написали зрители, к их огромному восторгу и бурным аплодисментам. «Джонни носил тюрбан (или какой-нибудь другой головной убор) изначально не для пущего эффекта, а для скрытия танталовой пластины в голове, результата военной травмы».
ЛаВей смотрел и слушал внимательно, изучая все, что мог: френологию, хиромантию, астрологию и фокусы. Он разработал впечатляющий номер для себя, как гипнотизер в «10-в-1», с самым напряженным моментом, когда он делал девушку жесткой, как доска, растягивал ее между двумя креслами и предлагал зрителям посидеть на ней. К этому времени внешность ЛаВея стала стереотипной для карнавальщика: кричащее пальто спортивного покроя, галстук ручной росписи и тонкие усики карандашом. Он получил больше знаний, чем какой-нибудь колледж мог дать ему — знание уверенного человека в суетной, плотской природе людей, и наслаждался участием в этой жизни. Шрам на щеке, который он получил в поножовщине с другом только добавил особенность к его зловещей, искушенной внешности.
Из его карнавального опыта он узнал, как много людей будут требовать и оплачивать возможность быть одураченными, как упыри всегда ищут более мрачных ощущений: как вуайеристы желают новые, более похотливые зрелища, как одинокие и больные хотят чудес — и как они тебя ненавидят, когда их не обманули достаточно сильно. Карнавальный фокусник знает, что чудес не существует, есть только то, что вы сами делаете в жизни. Но люди всегда будут готовы выбросить свои деньги только за возможность выиграть «блинг» — браслеты из стразов, дешевые наручные часы, огромные плюшевые игрушки, или «треш» — бесполезные призовые жетоны.
Midway Monster (Карнавальный мостр) и Step Right Up! (Прямо Вверх!) — одни из самых важных начальных книг для карнавальщиков, были написаны парой дружков ЛаВея, Уильямом Линдсей Грешамом и Даниэлем П. Манниксом. Хотя знакомство с Грешемом было прервано его трагической смертью, ЛаВей, на момент написания статьи, по-прежнему поддерживает дружескую переписку с Дэном Манниксом. ЛаВей увековечил его дружбу с Грешамом в именах его дочери и внука — Зины и Стена — названных в честь героев в другом известном карнавальном романе Грешема, Nightmare Alley (Аллея кошмаров). The Midway Showman (Карнавальный Шоумен) — другая прекрасная книга по этой теме, автор которой Дон Болес пишет: «Способность представлять обычные предметы в торжественном свете, изобретать мишурное их описание, и хладнокровно продавать билеты на свои выставки дает право человеку называться шоуменом... Здесь идет сравнение с магией: карнавальный шоумен считает допустимым обманывать людей, пока он предоставляет им развлечения, стоящие их денег».
ЛаВея часто унижали за «цирковое и карнавальное прошлое», как будто это было доказательством того, что он на самом деле шарлатан. Но, как сам ЛаВей объясняет, субкультура карнавала имеет свои собственные стандарты, собственные принципы. «На карнавале мы знали, кто был фальшивым, а кто был искренним. Путешествующие проповедники вились вокруг карнавалов, как «орды вшей». Никто их не любил. Они всегда приходили, где появлялась большая толпа. Все они признались, что Иисус никогда не существовал и они просто воспользовались толпой, которая собралась на карнавал. По крайней мере, в те дни не многие из них делали вид, что действительно верили той фигне, которую они продавали. Они просто понимали, что они наживались на простофилях, как и любые другие путешествующие шоу. Как с друзьями, они будут шутить с карнавальщиками о том, что они делают, когда они вне пределов видимости публики. Многие из них рано или поздно оказывались в Фолсом или Сан-Квентине, если они обирали не того человека. Но если бы они были по крайней мере честными, вы должны были хоть немного их уважать. Таков закон карнавала».
«Несчастная Лаура, заходите и посмотрите ребенка Дьявола. Смотрите ее живьем внутри. Лучше укоротите ее цепи, ребята, она начинает беспокоиться. Слушайте ее крик! Что она делает сейчас? Бросьте ей еще одну курицу, она, должно быть, голодна. Наблюдайте ее прыжки. Слушайте ее вой. Заброшенная ребенком, она выросла среди диких животных. Мычит, рычит, кричит, и воет. Но бедная Лаура не может произнести ни слова. Увидите ее сейчас. Посмотрите, как низко может пасть человек. Раз увиденная, никогда не забытая ...»
©Agnemir
http://darksunrising.narod.ru/